Посвящается Елизавете Массух, моей однокласснице и просто хорошему человеку.
(19 октября 1690 года, Гаити, дом графа де Вильянова)
- Давай, давай, тушься! Потерпи ещё немного! Вот-вот, молодец! Это мальчик! - акушерка держала на руках маленькое новорождённое кричащее чудо. - Кто будет резать пуповину? - обратилась она к присутствовавшим.
- Брат... Братик! Я прошу тебя... Пожалуйста, сделай это! - подала голос мать малыша и его сестры-близнеца, которая появилась полчаса назад.
Изабелла де Вильянова. Довольно молодая - ей было на тот момент чуть меньше 20 - незамужняя наследница древнего и довольно богатого дворянского рода из Севильи, в жилах которой также текла и кровь коренных жителей Американского континента и прилежащих к нему островов(дело в том, что не все родственники одобрили поступок её отца, который женился на дочери вождя одного немногочисленного племени, но это был крепкий брак). Не так давно она стала жертвой насилия со стороны Жана деПоло - молодого французского корсара, уже ставшего достаточно известным среди простого люда.
(19 октября 1690 года, Гаити, дом графа де Вильянова)
- Давай, давай, тушься! Потерпи ещё немного! Вот-вот, молодец! Это мальчик! - акушерка держала на руках маленькое новорождённое кричащее чудо. - Кто будет резать пуповину? - обратилась она к присутствовавшим.
- Брат... Братик! Я прошу тебя... Пожалуйста, сделай это! - подала голос мать малыша и его сестры-близнеца, которая появилась полчаса назад.
Изабелла де Вильянова. Довольно молодая - ей было на тот момент чуть меньше 20 - незамужняя наследница древнего и довольно богатого дворянского рода из Севильи, в жилах которой также текла и кровь коренных жителей Американского континента и прилежащих к нему островов(дело в том, что не все родственники одобрили поступок её отца, который женился на дочери вождя одного немногочисленного племени, но это был крепкий брак). Не так давно она стала жертвой насилия со стороны Жана деПоло - молодого французского корсара, уже ставшего достаточно известным среди простого люда.
Конечно, до такой популярности, какую имел, например, Питер Блад, ему было очень и очень далеко, но его тоже боялись.
С тем кораблём графиня ехала к своему жениху, подходящему ей по происхождению, но ей было не суждено добраться до пункта назначения. Молодая девушка ему очень понравилась, и он не преминул воспользоваться ситуацией.
Отец выкупил её из плена, но ситуация уже была непоправима - помолвка, конечно же, была разорвана, и его дочь оказалась беременна.
Многие советовали синьору де Вильянова убрать Изабеллу куда подальше, но он был непреклонен, и она до сих пор продолжала жить на Гаити. Что и навлекло беду на тот город.
Отец детей не желал так просто оставлять её в покое, именно поэтому сейчас большинство мужского населения было на берегу моря, где кипела жаркая битва. На линии обороны не были только родной брат графини - он отдавал самые важные важные поручения, и, как комендант форта, должен был быть в тылу, ведь здесь пользы от него было гораздо больше - и её отец - он отправился в соседний город за помощью, хотя хотел расквитаться с обидчиком дочери и пустить гасконцу(деПоло было земляком д'Артаньяна) кровь самолично.
- Да, конечно, - Амадис де Вильянова подошёл к аушерке - Дайте сюда, чем резать!
После того, как он перерезал пупочный канатик, акушерка обмыла малыша и запеленала.
- Дайте мне его! - родильница посмотрела в глаза повитухе.
- Держите, сеньорита. - женщина аккуратно дала сына матери.
- Малыш... Мой малыш... - она поцеловала ребёнка в лоб.
- Он чем-то похож на нашу мать. - заметил дядя малышей, садясь на стул, стоявший тут же.
- Не знаю пока. Но глаза - точно от нашего отца. Посмотри, какие они серые... - девушка посмотрела на малыша, который с аппетитом ел.
- Хотя, знаешь, меня больше удивляет твоя дочь - тут так шумят, а она как заснула после того, как поела, так и спит. - он аккуратно качнул колыбель, где спала малышка.
Изабелла с тревогой взглянула на спящую дочь.
Поймав взор своей сестры, мужчина вытащил из ножен кинжал и аккуратно поднёс лезвие плашмя поближе ко рту малышки. Подержав его так несколько секунд, он поднёс лезвие к себе.
- Всё в порядке. Она просто спит.
- Я так волнуюсь за них. - новорожденный наелся и теперь спал в объятиях у своей матери.
- Мы всегда на твоей стороне.
В этот момент на пороге комнаты появился один из подчинённых коменданта.
- Синьор де Вильянова! Они прорвали нашу оборону!
- Куда они направляются? - метис вскочил на ноги.
- Сюда.
Граф вполголоса руганулся.
- Что нам делать? - донна посмотрела на мужчин.
Хлопок выстрела привлёк внимание всех, находившихся к окну.
- Мы уже не успеем ничего предпринять. Но, не бойся, я буду защищать тебя и твоих детей до последней капли своей крови. За мной! - он и посыльный вышли из комнаты.
- Вы только не бойтесь. Думаю, что они справятся. Дайте-ка сюда малыша, я его уложу. - повитуха ласково погладила родильницу по руке.
- А если они не смогут?
- Я сомневаюсь, что этот пират хочет причинить Вам вред - уж поверьте старой опытной женщине, сеньорита - мужчины так не поступают. Понравились Вы ему, видно, вот и хочет Вас, скорее всего, с собой забрать.
- Правда? Ты в этом уверена?
- Конечно. Кое-что в мужчинах я да смыслю.
Снизу послышались звуки драки, однако, быстро стихшие. Кто-то пошёл наверх по лестнице. Шаги в коридоре. На пороге появился Жан деПоло.
- Добрый день, сеньорита. Надеюсь, Вы ещё помните меня? Моё почтение, сеньора - он поклонился повитухе.
- Хуан? Зачем ты здесь? Что тебе нужно от меня? - Изабелла пронзительно взглянула на него - И что с моим братом?
- Ого! Как много вопросов! - он рассмеялся - Однако, по тебе сразу видно, что ты испанка. - он спокойно подошёл к кровати. - Я приехал за своим ребёнком. Кстати, ты почему-то не известила меня о том, что ждёшь ребёнка от меня. Я вообще случайно узнал об этом от какого-то испанца, попавшего ко мне в плен. А с твоим братом всё в порядке - я пока решил пощадить его.
- Зачем тебе ребёнок?
- А ты не догадываешься?
Она потупилась. Повитуха, до этого молчавшая, заговорила:
- Ты там думай себе, что хочешь, гасконец, но вот что я тебе скажу: если уж ты решил позаботиться о ребёнке, то и о девочке не забывай, а то, получается, она тебе ребёнка родила, а ты к неё ребёнка отнимаешь, и с концами.
- Предлагаете мне жениться? Это возможно, по вероисповеданию я - католик, только вот согласна ли графиня на такой брак? На мезальянс? Я, конечно, не совсем простолюдин, но мой род не отличается богатством и древностью - более того, у меня абсолютно нет никаких земель во Франции. - француз немного загадочно улыбнулся - И сеньорите придётся уехать со мной на Тортугу, где у меня есть дом. Решай, Изабелла. Последнее слово остаётся за тобой.
- Если я соглашусь, ты обещаешь пощадить моих родных? - уверенности было мало, от волнения она даже вцепилась в одеяло так, что костяшки её пальцев побелели.
- За кого ты принимаешь меня, чтобы я мог убить родственников своей жены, то есть, фактически, своих родственников? А по случаю моей щедрости я попытаюсь сделать так, чтобы об этом узнало как можно меньше людей и всё выглядело так, будто ты уехала куда-то далеко.
Донна внимательно посмотрела в окно.
- Тогда я согласна. Если мой род не будет опозорен, то я согласна стать Вашей женой, Хуан.
***
две недели спустя, о. Тортуга
- Вот и мой дом. - Жан указал Изабелле на маленькое, аккуратное деревянное строение голубого цвета. - Нравится?
- Довольно аккуратный. Там много места?
- Достаточно. Не сказать, чтобы очень, но и не тесно.
Дом действительно оказался достаточно просторным и светлым - идеальным для не бедной, но и не богатой жизни в этом городе.
- Так, дорогая, я сейчас кое-куда схожу, а ты пока тут посиди. - он усадил супругу на диван просторной комнате на первом этаже, поставив её вещи в углу у окна. - Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Несколько часов ушло на то, чтобы договориться почти со всеми мастерами, которых нужно было обойти, так что он вернулся домой только к вечеру.
Супруга спала в кресле, держа на руках близнецов. Дом был вычищен до блеска, и только багаж был на том же месте, где капитан его оставлял.
Он нежно погладил свою жену по щеке тыльной стороной ладони. Кто бы что ни говорил, но он любил её, и любил очень сильно.
***
конец августа 1997 года, о. Тортуга, дом капитана деПоло
Когда Питер Блад впервые появился в их доме, Изабелла была приятно удивлена, когда поняла, что он вовсе не такой монстр, каким его описывало большинство испанцев. Она не была толком знакома с миссис Блад, единственное, что ей было известно было то, что она когда-то была чуть ли не хозяйкой своего будущего мужа, который тогда по непонятным причинам был в рабстве.
Он был в гостях у своего друга, которому он был обязан жизнью, впервые с тех пор, как пропала миссис Блад. У него до сих пор была депрессия и недавно закончился небольшой запой по поводу её исчезновения и он ещё не решил, как будет воспитывать своих детей, которые не исчезли вместе с его женой - Евой и Альбертом. Хотя Еву он достаточно быстро отправил в какой-то интернат закрытого типа - она слишком сильно напоминала ему о его жене и своих сёстрах. Перелёт во времени, когда 1690-е годы сменились 1990-ми, несомненно, "немного" выбил из колеи почти всех, его хорошо перенесли обе семьи, что неслыханно радовало. Конец XX века изменил многое и во внешнем окружении пиратов, и в них самих. И вот, теперь 4 самых дорогих человек одного из них исчезли в вихре этого безумного, гигантского мира, где почти не осталось места для человека, а есть место только для толпы.
Поэтому сейчас доктора просто невозможно было узнать: бледный, несмотря на довольно смуглый цвет кожи, с огромными кругами под глазами, немного встрёпанный, в одежде XVII века(он в упор не желал признавать новых стилей ни в чём, кроме, пожалуй, медицины, которую он вновь и вновь открывал сейчас для себя).
- Ну, возьмите Вы себя в руки и заберите Еву из интерната! - сказала испанка ирландцу.
- Всё, что угодно, но только не это. Мне будет слишком тяжело видеть с собой копию моей жены, Люсинды и Роксаны. Да и воспитать я её толком не смогу.
- О, а вот и мы! - хозяин дома вышел, неся на руках трёхлетнего сына - Висенте-Элиаса. - Не грустите Вы так, всё образуется. Я понимаю, что сейчас очень тяжело, но зато потом будет гораздо легче.
- Да, пожалуй, ты прав. А ведь твой сын совсем не похож на тебя! - доктор рассмеялся, внимательно глядя на мальчика.
Именно это - лицо Блада и его смех - стало одним из первых моментов жизни деПоло-младшего, которые он до сих пор чётко помнит.
***
8 лет спустя, палуба корабля «Мария» капитана ДеПоло
Тортугский берег постепенно отдалялся всё дальше и дальше.
Висенте-Элиас деПоло, или просто Винс, как его называли друзья, глядел на исчезающий из поля зрения дом.
Ветер обдувал его смуглое вытянутое и смуглое, как у индейца, лицо. В общих чертах он походил на коренного жителя Америки - единственным отличием были глаза. Яркие, светло-серые, они очень необычно смотрелись на его лице.
Волосы он пока носил довольно короткие, чтобы не мешались, хотя большинство знакомых его отца носили волосы до плеч, как, например, Питер Блад.
Они дружили семьями. С одной стороны - Висенте и супруги деПоло - с другой - Питер Блад и его сын Альберт. И, хотя Ал был на 3 года младше самого француза, друзья они были "не разлей вода", как говорится.
Сейчас ирландец не мог пойти с ним в поход, хотя очень хотел - отец очень пристально следил за своим сыном, и пока не решался отпускать его одного куда-либо.
Они собирались захватить один из тех маленьких испанских городков, которые были перенесены в это странное новое время, а сейчас уже и тысячелетие, но которые смогли остаться такими, какими они были и до этого.
У кого-то из читателей может создаться впечатление, что здесь был почти что рай для пиратов. Но это не так. В новый век перенеслись как жертвы, так и охотники. И как раз один из них сейчас вышел на охоту. «Чердинер». Корабль, чья истинная юридическая принадлежность до сих пор оставалась загадкой - ведь сейчас на всех Карибах уже почти не было колоний - везде были эти мелкие, довольно новые государства. В некоторых власть была ещё не совсем самостоятельная, но потихоньку выправлялась. Но сам тот некий вольный дух Карибского моря был, судя по всему, бессмертен. Сменились только категории, о которых мыслили.
Частично Винс это уже понимал - ведь их не ловили только потому, что правительства этих стран милостиво закрывали глаза на большую часть рейдов - деньги всё равно возвращались к ним, а нефть бравым искателям удачи была нужна, "как зайцу стоп-сигнал"(прошу прощения за цитату с Луркоморья, но она сюда подходит лучше всего). Именно поэтому они и могли выжить - иначе им грозила бы неминуемая гибель в новых, очень жёстких и жестоких реалиях.
Он уже не первый раз ходил в походы - первый раз отец взял его, когда ему было 6,5 лет. Он начинал как "пороховая обезьянка", мальчик на побегушках, и теперь уже был полноценным матросом, который вот-вот мог стать офицером.
В 8 лет он получил первое серьёзное ранение, напоминанием о котором сейчас служили только несколько маленьких рубчиков под правой лопаткой.
Тогда его выходила мать под чутким руководством доктора.
Сейчас она отговаривала его идти, но Винс был непреклонен. Он обязательно хотел поучаствовать в этом набеге, несмотря на предупреждение.
Донна Изабелла так и не смогла сказать сыну эту фразу:"Ты встретишь пёстрого ангела. Я сомневаюсь, что о...Что это принесёт тебе счастье. Это принесёт тебе что-то другое." Кто знает, что бы было если бы несказанные слова были сказаны...
После того, что произошло со временем, женщина начала практиковать некоторые культы народа, откуда происходила её мать, чтобы понять, что стоит ожидать её родным и почему вообще всё происходит.
***
2 месяца спустя, палуба военного корабля «Чердинер»
Они проиграли. "Мария" тонула неподалёку, над водой уже оставались только мачты.
Разбитые в кровь костяшки пальцев и тыльная сторона ладони болели. Это было начало конца.
Самый интересный факт состоял в том, что этот корабль был воплощением таланта конструкции и декорации парусных и вёсельных судов. Галера. Корабль-тюрьма. Наверное, одно из самых худших мест во всей Вселенной.
Места для Винса(кстати, ему уже исполнилось 12 лет во время плавания) и его отца случайно оказались недалеко друг от друга и даже за одной лавкой.
Начался ад в их жизнях.
Бум...бум...бум...бум... - это на барабане отбивают ритм, согласно которому надо грести.
Раз, два, раз, два - это гребцы поворачивают вёсла.
А как раздражают эти толстые, жирные морды каких-то людей, которых иногда приводят сюда. Они смотрят на тебя как на диковинную зверушку, ты для них - не человек.
Он смотрел на них исподлобья, как затравленный волк, скалящий зубы, как в той песне, но для него "флажки" являются клеткой с толстыми железными прутьями, по которым пущен ток, и даже умереть нельзя.
Как же он хотел убить их всех! Самым жестоким способом. Даже, нет! Посадить их на своё место и посмотреть на них в такой ситуации так же, как они на него.
Именно так - за греблей и редкими появлениями толстых морд в странных обтягивающих цветастых нарядах(женщины тоже ходили в них, не менее уродливые и толстые как п их мужья) прошёл целый календарный год. Это было бесконечное время, словно став в одночасье одновременно сжатым и коротким, и безумно длинным - не имеющим конца и, кажется, начала, цикличное и уродливое, постоянно искривляется, возвращаясь назад и идя вперёд.
В один день ему стало просто всё равно, он уже устал. Этот год не отличался от предыдущего ровно ничем, разве что на него стали смотреть по-другому, ведь он начал взрослеть, как всякий подросток.
Жирные девочки смотрели на него с обожанием и иногда даже трогали за плечи, словно поверяя - живой он или кукла; а парни - с завистью изучали взглядами его худое, мускулистое тело с хорошо выраженными мышцами. Он смотрел на них всех с нескрываемой ненавистью, особенно - на девочек, которые всякий раз восторженно визжали, когда он оборачивался на них после очередного прикосновения потных жирных(ну, вы поняли, в каком смысле...) ладоней. Он не хотел быть игрушкой и не собирался, как бы эти люди не хотели этого.
И, в один из дней, он потерял ту тонкую грань между сном и явью, и явь стала для него сном.
Она стояла в чём-то непонятном. да и сама она был не очень понятная, абсолютно неясная и настолько же непонятная.
Вроде карие глаза, медленно, но верно меняющие цвета в тёмной(от цвета красного дерева и до чёрно-красного) части коричневого цвета. Волосы - не длинные и не короткие, переливавшиеся многими цветами(почти все не были радужными). Очень высокой она не была, но и коротышкой назвать её было нельзя. Белое, "приталенное" под грудью платье с маленькой полоской шахматной раскраски. Слишком бледная кожа, даже неестественно белая. Выглядит вроде старше, чем он - но такое чувство, что она на самом деле - младше. Она казалась ему верхом совершенства.
- Кто ты? - прошептал он тихо.
- Я – та, кого ждёт твоё сердце, та, которую оно ищет. – тихо сказала девушка. Голос у неё был достаточно высоким, но - не типичным – Да, я та, я – твоя мечта. Твоя безумная мечта - здесь её глаза блеснули как-то странно. - Твоя Дама Сердца, как удивительно это не звучит. Дама Без Башни во всех смыслах. Ты тянешься ко мне сердцем, но боишься меня разумом - я действительно Прекрасна и Страшна одновременно. Та, с которой тебе только предстоит встретиться с будущем. Всё это только будет - даже то, что уже было раньше. Запомни одно, Висенте-Элиас ДеПоло, сын испанской графини и французского искателя приключений: мы ещё встретимся с тобой. В будущем, что ждёт нас обоих. Не забывай меня и моё имя. Не забывай – мы встретимся! – крикнула она перед тем как раствориться в темноте.
- Подожди! – крикнул Винсент, но было уже поздно. Видение кончилось. Он потерял то чувство самосознания, за которое держимся все мы, и будто бы растворился в чём-то, не имеющем сути.
***
Он пришёл в себя в пыточной, привязанный за руки кожаными ремнями, прикреплёнными к потолку.
Рядом стоял его отец.
- Тебя выпорют особым образом. Почему ты не откликался, Висент? Что с тобой случилось, мальчик мой? - он обнял сына.
- Не знаю, как это называется - наваждение, одержимость, галлюцинация, или как-то ещё, но... В общем, сложная ситуация. Но это была ОНА!
- Сейчас это не имеет значения, малыш. Ты можешь не выжить, поэтому меня отпустили попрощаться с тобой. Прощай, мальчик мой - деПоло старший похлопал сына по плечу.
- Только не списывай меня со счетов так рано. Я выживу. Обязательно выживу. Несмотря ни на что. - юноша улыбнулся.
Отец ушёл. Тут же в помещение вошёл амбал непонятной национальности с лицом, очень хорошо напоминавшем морду помеси гризли-шатуна и староанглийского бульдога. Он взял со стола "кошку"(десятихвостая плеть со свинцовыми наконечниками на каждом из "хвостом") и подошёл к парню.
- Ну, выродок, получи! - просвистев в воздухи, "хвосты" прошлись ему по обнажённой груди. Француз стиснул зубы покрепче. - Что же ты не кричишь, отродьё! Сын сучки и <вырезано цензурой. Ну, тут и так понятно, что за слово>!
- Не смейте так говорить о моей матери! - произнёс он сквозь зубы.
- Что? Что ты мне сказал? Ты тут ещё командовать будешь? Получи!
Удары посыпались градом на него.
Крепко стиснув зубы, он сдерживал вопли боли.
В итоге это привело мучителя в ярость.
Один из ударов пришёлся на плечо. Наконечник легко рассёк кожу и находившийся под ней плечевой сустав. Молодой пират зашипел от боли.
- Ну, ничего, сучёнок, я тебя ещё заставлю покричать. Ты у меня будешь молить о пощаде, мразь!
- Не дождёшься. - он поднял на амбала взгляд, полый холодного презрения и физической боли от побоев.
- Что ты там вякаешь, выродок?! А, ну-ка, повтори! - один из наконечников по касательной под углом прмиерно 30 градусов прошёлся по его голове, прочертив на лбу достаточно широкую полосу. Кровь из неё потекла на правый глаз, сокращая градус обзора вдвое.
Затем был удар по области крестцово-подвздошного сустава. Боль обожгла так сильно, что хотелось заплакать и - как бы это не было стыдно - попросить о помощи и снисхождении Небеса.
Вся пытка продолжалась очень долго, настолько, что он уже даже не мог предположить, сколько это длилось. Может, полчаса. Может, час. Может - больше.
Когда палач наконец устал, раны измочаленного юноши промыли смесью из переодксида водорода, спиртового раствора йода и зелёнки, что тоже причиняло определённые страдания.
Но сильнее всего почему-то болела нога. Опираться на неё причиняло несравнимые страдания.
Врач, промывший ему раны - немного сухонький старичок лет 50 на вид - с жалостью посмотрел на подростка.
- Давай, помогу хотя бы... - попытался было предложить он.
- Не надо! Не нужна мне ваша грёбанная помощь. - он без сил рухнул на пол и спасительный обморок накрыл его сознание плотным куполом.
***
Очнулся он в трюме.
Тело болело даже сильнее, чем когда его били.
Висенте попытался подняться на ноги, но боль в суставе была так сильна, что он только сполз по стенке, поминая родственников палача самыми "ласковыми" словами, какие он только знал.
***
неделю спустя
Он снова вернулся на весельную палубу. Отец был несказанно рад видеть своего сына пусть и не очень здоровым, но чёткий и меткий удар вернул его на скамью.
***
несколько месяцев спустя, палуба флагмана Блада-старшего
Альберт поднёс к глазу подзорную трубу.
- Кто это, сын? - Питер Блад испытующе поглядел на сына.
- Это - «Чердинер». - он протянул трубу отцу.
- Да, это он. - сказал спокойно капитан.
- Вот проклятые! - Нед Волверстон выразительно посмотрел в сторону судна.
- По-моему, им в этот раз даже дали какой-то ценный груз. По крайней мере, об этом очень активно судачили на берегу. - Дайк взглянул на капитана. В ответ тот кивнул.
Парень сжал кулаки до белизны в костяшках пальцев. Рука отца ободряюще легла на плечо.
- Я прекрасно понимаю твои чувства, мальчик мой, но на сей раз нам повезло - если они идут так медленно при этом ветре, значит, дно у них поросло ракушками. Остаётся только загнать их в угол - и они в наших руках.
***
ночью того же дня(великая Тавтология!)
Десант, под прикрытием ночи, на лодках, бесшумно подобрался к борту "плавучей тюрьмы".
Пираты, как можно тише стали забираться на борт.
Битва прошла быстро и почти без крови - все, кто был на корабле - и матросы, и пленники просто не поняли, что собственно происходит и какого такого.
Капитан и его сын первыми спустились на палубу с гребцами.
- И в кого же ты пошёл таким отчаянным, Альберт? - усмехнулся отец.
- В тебя, в кого же ещё?
Дальше они шли молча. Свет фонаря не оказывал никакого воздействия на гребцов(хотя это логично при таких больших физических нагрузках) - те продолжали спать.
Блондин, смотря на это, задавался вопросом - почему люди настолько жестоки? Почему нельзя быть хоть чуточку человечнее?
Наконец, за одной скамьёй, они нашли спящих деПоло.
Увидев друга, Ал хотел было кинуться к тому на шею, но отец удержал его:
- Ты хотя бы сначала разбуди его. - мужчина улыбнулся.
Мальчик кивнул и, подойдя к спящему другу, аккуратно потряс его за плечо:
- Эй, Винс! - Феликс буквально подпрыгнул на скамейке.
- Что? Где? Когда? - спосил он громко, протирая глаза - Где лягушка?
Блондин стал пунцовым под взглядом отца, в котором ясно читалось - "если мёрзнешь, то хоть намекни".
Это была одна из самых неприятных особенностей - при том, что сам Блад-младший абсолютно не мёрз, его руки становились холодными, как у лягушки(даром что сухие).
- Это я вообще-то. - обратился он к другу.
- А-Альберт? - удивлению француза не было границ. Его друг вырос, хоть и до сих пор был очень даже узнаваем.
- Нет, призрак брата Альберта! - ирладец состроил рожу.
***
середина следующего дня, палуба флагмана Блада-старшего
Друзья стояли вместе на палубе и беседовали.
- Да, в нехилой передряге ты побывал! - присвистнул младший товарищ.
- Я не жалею об этом. Абсолютно не жалею. - его друг улыбнулся, глядя на водную гладь.
В воздухе повисло молчание.
- Знаешь, а я видел ЕЁ. - сказал наконец Винс.
- Кого это - её? Я тебя не понимаю. - он внимательно глянул на недавно освобождённого.
- Ты пока всё равно не поймёшь. Мелкий ещё - нравоучительно сказал он, повернувшись к своему собеседнику. - Кстати, как ты можешь носить эту одежду? Всё сплошь белое и какое-то...
- Кашемировое. Не знаю - мне нравится. А ты любишь кожу? - елейным голосом спросил он.
- Да иди ты!
Комментариев нет:
Отправить комментарий