Ибервиль смотрел на море. Это был один из таких тихих дней, когда оно было особенно красиво.
Бывший семинарист-католик, ставший позднее гугенотом, а ныне просто пират(так-так, то, что командует нами сам Блад, мы опустили), пусть и очень успешный(ааа, вспомнил! не прошло и века). Если честно, то ему было очень грустно. Он, как бы это не звучало, банально скучал по дому, родным... Мало кто знал, что под маской весельчака-француза скрывается ранимая натура - он не любил показывать оную, а тем более делиться с кем-то переживаниями. Хотя один раз это проявилось: тогда они были в Санта-Марии. Он не смог позволить Нату убить эту семью, а просто отпустил их. К счастью, капитан оказался не против. Он соврал несчастному индейцу, очень любившему свою дочь, как позже стало известно.
Ибервиль рассказал ему всё. От начала и до самого их ухода, потому что ему было очень тяжело смотреть на страдания старика.
А потом эта Элио... Он даже не знал, кто она такая. Но, несмотря на незнание, он продолжал любить её. Хотя бы за то, что она его любит. Может, и вправду, лишь за это. Сиё было недоступно молодому французу, но сердце его разрывалось от тоски по ней.
Элои не было её настоящим именем. Нечто вроде клички или псевдонима.
- Ах, Элио... Моя любовь. Mon amour. Как же я хочу, чтобы ты была со мной......
Бывший семинарист-католик, ставший позднее гугенотом, а ныне просто пират(так-так, то, что командует нами сам Блад, мы опустили), пусть и очень успешный(ааа, вспомнил! не прошло и века). Если честно, то ему было очень грустно. Он, как бы это не звучало, банально скучал по дому, родным... Мало кто знал, что под маской весельчака-француза скрывается ранимая натура - он не любил показывать оную, а тем более делиться с кем-то переживаниями. Хотя один раз это проявилось: тогда они были в Санта-Марии. Он не смог позволить Нату убить эту семью, а просто отпустил их. К счастью, капитан оказался не против. Он соврал несчастному индейцу, очень любившему свою дочь, как позже стало известно.
Ибервиль рассказал ему всё. От начала и до самого их ухода, потому что ему было очень тяжело смотреть на страдания старика.
А потом эта Элио... Он даже не знал, кто она такая. Но, несмотря на незнание, он продолжал любить её. Хотя бы за то, что она его любит. Может, и вправду, лишь за это. Сиё было недоступно молодому французу, но сердце его разрывалось от тоски по ней.
Элои не было её настоящим именем. Нечто вроде клички или псевдонима.
- Ах, Элио... Моя любовь. Mon amour. Как же я хочу, чтобы ты была со мной......
Комментариев нет:
Отправить комментарий